Глава первая.
Генезис рецепции творчества белорусской классики в Болгарии

1.2. ЭТАПЫ БОЛГАРСКОЙ РЕЦЕПЦИИ
(СПЕЦИФИКА И ПЕРСПЕКТИВЫ)

Роза Станкевич

web | Янка Купала...

Рецепция творчества Янки Купалы, Якуба Коласа и Максима Богдановича в болгарской литературе является продолжением богатых и древних традиций (Х-ХIV вв.) на новом витке исторического развития двух славянских народов.

Творчество белорусских классиков близко болгарскому народу посвоему духу. Один из первых их переводчиков на болгарский язык Ангел Тодоров говорит о том, что "имя народного поэта Беларуси Янки Купалы стало известно болгарской прогрессивно-демократически настроенной интеллигенции еще в 1910 году, сразу после выхода его сборника "Гусляр".

"Я помню, - пишет он, - как в 1939 году в Софии на литературном вечере одна студентка с энтузиазмом читала на белорусском языке стихотворение Янки Купалы "Дзень добры, Масква, як вясна маладая...". Наши языки близки, близки наши сердца, поэтому всем было понятно купаловское слово, и ему аплодировали бурно" (Тодараў 1962: 5).

Янка Купала, Якуб Колас и Максим Богданович приходят в литературу с великой миссией рассказать всему миру о трудной исторической судьбе своего народа, раскрыть его многострадальную душу. Они поверили в силы народа и сумели выразить сокровенное желание миллионов белорусов "людзьмі звацца" (людьми зваться). Им приходилось сражаться не только с царской цензурой, но и за право быть понятыми на родном языке. Все это было так понятно и болгарам, почти пять веков томившимся под иностранным гнетом.

Вот почему без перевода, набранный латинским шрифтом, купаловский сборник "Гусляр", будивший национальное самосознание белорусов, минуя кордон цензуры и государственные границы, находит своих почитателей в Болгарии. Общие корни - славянский дух, славянская азбука и близость языков - часто играли решающую роль в том, что многие произведения воспринимались болгарским читателем без перевода и служили творческим толчком для создателей новой болгарской литературы.

Хотя, по словам болгарского поэта А. Тодорова, имя Янки Купалы было "известно прогрессивно настроенной интеллигенции в Болгарии еще с 1910 года", первый перевод на болгарский язык был опубликован спустя тридцать лет. Поклонник русской классической поэзии, болгарский поэт Младен Исаев первым переводит с русского языка стихотворение Янки Купалы "Алеся" в 1940 году (Росица 1940: 12).

Нельзя не учитывать тот факт, что долгое время в Болгарии вся советская литература находилась под зорким оком цензуры. В июне 1939 года вышло специальное распоряжение Начальника софийской областной полиции о запрещении распространения в стране и о конфискации произведений Якуба Коласа, а в марте 1940 г. аналогичное решение выходит и в отношении книг Янки Купалы (Съветската 1964: 402).

Болгарский переводчик Анатолий Чирков имеет возможность опубликовать свой (единственный авторизованный) перевод лишь в 1952 году. (Чирков 1952а: 2). По этому поводу он вспоминает: "Возникла идея связаться с Купалой и попросить разрешения на авторизованный перевод. Было это в январе или феврале 1941 года (...) Перевод стихотворения увидел свет значительно позднее. В 1952 году, когда в болгарской литературной печати отмечалась 10-летие со дня смерти Янки Купалы, я нашел тот самый перевод, сделанный 11 лет назад, и предложил его газете "Българо-съветско единство". Там и был опубликован под названием "Слава на партията" (Чирков 1982: 15).

И все же, несмотря на все запреты в болгарской периодике появляются материалы о белорусской литературе и, в частности, о жизни и творчестве Я. Купалы, Я. Коласа и М. Богдановича.

Рассматривая постепенное вхождение белорусских поэтов нового времени в болгарский литературный контекст и анализируя особенности генезиса рецепции, можно определить пять ее этапов - разные по временной протяженности и по насыщенности всех проявлений проникновения, распространения и усвоения.

Подготовительный этап 20-30-е годы двадцатого столетия, когда начинается более или менее систематическое рассмотрение белорусской литературы как литературы близкого, славянского народа. Творчество писателей старшего поколения - Я. Купалы, Я. Коласа, М. Богдановича, Тетки, Т. Гартного, Зм. Бядули - и представителей молодого поколения - М. Чарота, А. Александровича, У. Дубовки, А. Дудара, К. Крапива - интересовало болгарских литераторов, притягивало внимание болгарской общественности.

Первый разговор о белорусской литературе был начат журналом "Наковалня", который выходил в 1925-1933 гг., и газетой "Работнически литературен фронт" ("РЛФ"), выходившей в 1923-1934 гг. В своих материалах "Културата на Съветска Белорусия" и "Съвременната белоруска литература", опубликованных в журнале "Наковалня", белорусский исследователь Дмитрий Снежко отводит значительное место творчеству Я. Купалы и Я. Коласа (Снежко 1928; 1929: 4) .

Александр Балабанов в статье "Съветският писател работи" пишет о новой поэме Янки Купалы "Над ракой Арэсай" в газете "РЛФ" (Балабанов 1933: 4), а в рубрике "Литературни новини от СССР - Хроника на белоруската литература" та же газета сообщает о творческих планах белорусского песняра (Литературни, 1934: 4).

В 1936 г. Болгарская энциклопедия помещает небольшие статьи "Янка Купала" и "Якуб Колас", в которых упоминаются их произведения:"Сон на кургане", "Паўлінка", "Тутэйшыя", "Тарасова доля", "Над ракой Арэсай" - Я. Купалы; "Новая зямля", "Сымон-музыка", "На прасторах жыцця", "Антось Лата" - Я. Коласа (Данчов 1936: 346).

Таким образом, за сравнительно короткий период в Болгарии вышло немало публикаций, отражающих жизнь и творчество классиков Беларуси, которые и создали первое впечатление о литературе братского славянского народа.

Первый этап (40 - 50 гг.) в освоении белорусской классики в Болгарии начинается в 40-х годах. В начале 1941 года еженедельная газета "Литературен глас" (редактор Д. Б. Митов) публикует редакционную статью, в которой говорится: " Я. Купала пришел в литературу в революционные дни 1905 года..." Далее он назван "блестящим знатоком белорусского языка и устного народного творчества". Главной особенностью его стиля автор считает "народный характер его образов, исключительную доступность и музыкальность его языка" (Купала 1941: 5).

Через сорок лет, ссылаясь на публикацию в "Литературен глас", Стефан Поптонев пишет в своем эссе "Младостта на столетниците" ("Молодость столетников"): "Еще до своего первого путешествия по купаловским местам в Беларуси встретился с поэтом у нас, в Болгарии. Мне попала в руки газета "Литературен глас", которая и познакомила меня с творчеством Янки Купалы" (Поптонев 1982б: 234).

Рассматривая вышеуказанную публикацию, необходимо отметить следующее: несмотря на то, что есть фактически неверные данные о жизни Я. Купалы ("уже 10 лет как Янка Купала с гордостью носит имя народного поэта БССР")¹, автору удалось достаточно убедительно раскрыть суть народного характера творчества белорусского поэта.

В своем материале "Янка Купала - белоруски народен поет" Мария Чолакова, цитируя строки его стихотворения "Беларускім партызанам", акцентирует внимание читателей на пламенной гражданственности купаловской поэзии во время Великой Отечественной войны, призывающей белорусский народ на партизанскую борьбу против немецких захватчиков (Чолакова 1947).

Михаил Златаров в статье "Съвременната белоруска литература" пишет о богатстве ритмики, о яркости образов, "о фольклорном характере многих сюжетов в творчестве основоположников новой белорусской литературы Янки Купалы, Якуба Коласа и Максима Богдановича" (Златаров, 1948).

"Нет ни одного более значительного события в жизни белорусского народа, которое не нашло бы своего отражения в творчестве Янки Купалы", - отмечает Анатолий Чирков в своей заметке "Забележителен певец на социалистическото село" (Чирков 1957).

В редакционной статье "Янка Купала" в журнале "Читалище" выделяется связь поэтической музы белорусского поэта с народным творчеством и подчеркивается то, что "основным источником творчества белорусского поэта была великая мудрость его народа", а "богатство его тем и сюжетов идет из народной жизни" (Купала 1957б: 35).

Наряду с литературно-критическими статьями появляются и первые болгарские переводы. Начиная с 1940 г.публикуются переводы произведений белорусских песняров на болгарский язык в периодической печати, и в отдельных сборниках и антологиях: "Росица" (1940), "Славянски поети" (1946), "Поезия на труда" (1947), "Жената в социалистическите страни" (1951), "Природа" (1954), "Поезия на победата" (1955); дважды купаловская "Вечарынка" звучит на болгарском (в пер. И. Ведрина. - г. Кооперативна младеж, 1947, №. 3 и в пер. И. Добрева. - г. За кооперативно земеделие, 1957, бр. 159, 9 юли); издательство "Народна култура" выпускает первое отдельное издание стихотворения Я. Купалы "Хлопчык і лётчык" (Момче и летец, 1953) в переводе Д. Статкова.

За этот период намечается "прорыв болгарской общественности" (А. Тодоров) к творчеству Купалы, Коласа и Богдановича и характерно то, что творчество белорусских поэтов рассматривается не только на фоне белорусской и болгарской литератур, но и обсуждается общность и своеобразие обеих литератур.

Второй этап (60 - 70 гг.)болгарской рецепции начинается в 60-х годах и ознаменован празднованием 80-летия со дня рождения народных поэтов Беларуси Янки Купалы и Якуба Коласа в 1962 году, когда выходят первые сборники их произведений на болгарском языке. Переводчики Андрей Германов, Найден Вылчев, Иван Давыдков, Христо Берберов, Любен Прангов (Любенов), Пырван Стефанов переводят уже в основном с белорусского оригинала, что, несомненно, отражается на качестве их болгарского воссоздания, с одной стороны, и на целостном восприятии и усвоении белорусской классики в Болгарии - с другой.

Многие болгарские поэты посвящают свои стихи Я. Купале и Я. Коласу. Первые болгарские стихи о белорусских поэтах связанны с 80-летием со дня их рождения, когда в Беларусь приезжают Ламар, Ангел Тодоров и Найден Вылчев. Земля Беларуси равнинная, испокон веков здесь нет гор, но сегодня выросла до неба гора и "яна ўся з кветак. Лугавых" (Вылчев 1962: 115); Ламар посвящает проникновенные строки бессмертному купаловскому слову, воплотившему "муки и стремления, песни и мечты белорусского народа" (Ламар 1962). Спустя несколько лет и Ангел Тодоров публикует свое стихотворение "В родината на Купала" ("На радзіме Янкі Купалы", пер. Н. Гилевича), задуманное во время поездки на родину Я. Купалы. В нем болгарский поэт пытается определить суть купаловского творчества, суть его любви к родине и его органическую связь с народом, чьим полновластным и полномочным посланником в мире был поэт (Тодараў 1968: 10):

Твой верш - праўдзівы спеў народа!
Ягоным голасам ты быў.
Да смерці славіў край свой родны,
Што за жыццё мацней любіў.

Активно публикуются переводы произведений Янки Купалы и Якуба Коласа в сборниках и антологиях: "Славянски поети" (Славянски, 1964) "Антология на световната любовна лирика" (Антология, 1967; 1978), "Слушайте, другари, потомци" (Слушайте, 1967), "Антология. Славянски поети ХХ век" (Антология, 1980).

Издательство "Народна култура" публикует трилогию Якуба Коласа "На ростанях" в переводе К. Георгиева (Колас 1963). Рассказами Я. Коласа "Дебел дънер" и "Недостъпният" открывается антология "Белоруски разкази" (1968). Вступительное слово к антологии написано Валентиной Кулешовой и Алесем Адамовичем. Переводы сделаны с белорусских подлинников талантливым переводчиком Христо Берберовым, которой сумел пересоздать неповторимое своеобразие таких разных прозаиков как Якуб Колас, Ядвигин Ш, Тишка Гартны, Кузьма Чорны, Янка Брыль, Владимир Короткевич, Михась Стрельцов и др.

Георгий Вылчев, цитируя стихи "На белоруските партизани", "Отново ще бъдем щастливи и свободни", отмечает: "О чем бы ни писал Янка Купала - о неправдах и страданиях народа, о его свободной и счастливой жизни, о священном гневе защитника Родины и завоеваниях революции, - всегда его песня "счастливая". Всегда поэт неразрывно связан со своим народом. Сколько политической страстности вложил в свои гневные стихи этот нежный лирик" (Вылчев, 1962).

Болгарская литературная критика сказала свое слово о месте Янки Купалы, Якуба Коласа и Максима Богдановича в поэзии славянских народов, а также об их значении в болгарском и мировом литературном процессе.

Один из первых пропагандистов купаловского наследия в Болгарии А. Чирков пишет в газете "Българо-съветско единство": "Великий белорусский поэт Янка Купала - один из крупнейших представителей белорусской национальной поэзии, создатель белорусского литературного языка, преданный борец за торжество социализма в своей родине. По творческому гению он смело может быть поставлен рядом с Александром Пушкиным и Тарасом Шевченко" (Чирков, 1952б: 2).

В книге отзывов Литературного музея Янки Купалы (1 февраля 1961 г.) болгарский белорусовед Георгий Вылчев оставляет следующую запись: "Янку Купалу (...) нашего всеславянского поэта и его собратьев по перу Якуба Коласа и Максима Богдановича любят и в Болгарии (... ) . Как Пушкин для русских поэтов и писателей, они становятся "началом начал" новой белорусской литературы".

О том, что "Янка Купала - гордость всего славянского мира, всего человечества", пишет и Ангел Тодоров (в книге отзывов Литературного музея Янки Купалы, 12 сентября 1965 г.).

Болгарскому журналисту Лазару Георгиеву дом Янки Купалы напоминает дом - символ болгарской литературы и болгарского духа, дом народного поэта Болгарии Ивана Вазова. "Оба - великие поэты двух славянских народов, которые навсегда останутся в сердце народа. Их имена будут светиться, словно ореол вечной дружбы между белорусским и болгарским народами", - пишет он в той же книге отзывов 17 июля 1973 г.

Переводчик купаловского стихотворения "Белорускім партызанам" Николай Антонов говорит: "Янка Купала, как и болгарский поэт Иван Вазов, сочетает в себе лучшие черты своего народа - настолько белорусские, настолько насущные, что в моем представлении лицо Беларуси - это мудрое, открытое и отцовски доброе лицо Янки Купалы".

В начале 70-х годов выходят книги известного болгарского писателя, поэта и публициста Стефана Поптонева, посвященные Беларуси: "Белорусия - бяла балада" (1971), поэтический сборник "Брези, аз оставам ваш пленик" (1972). Читатели и в Болгарии, и в Беларуси с интересом встречают и его следующие "белорусские книги": "Белоруска есен" (1979); его диалоги-размышления с легендарным командиром Владимиром Лобанком, с Василем Быковым, Нилом Гилевичем, Василем Зуенком, Максимом Лужаниным, Валентином Елизарьевым, Еленой Мазаник и др.

В "белорусской" книге Найдена Вылчева "Белоруска бреза" также отведена не одна страница жизни и творчеству белорусских поэтов Янки Купалы и Якуба Коласа - "настоящих основоположников и родоначальников. Ни один раньше другого, ни один больше, а другой меньше. Оба - одновременно, одинаково" (Вълчев, 1978: 105).

Болгарский ученый-литературовед Георгий Вылчев в статье "Българи и беларуси в литературни контакти" пишет о восходе "созвездия трех поэтов: Янки Купалы, Якуба Коласа и Максима Богдановича", подчеркивая их огромное значение для становления новой белорусской литературы: "Богданович с ранней зрелостью Лермонтова, с завидной эрудицией и безупречным вкусом переводит на белорусский язык античные, европейские и мировые поэтические образцы, чтобы доказать (и доказывает!) возможности родного языка" (Вълчев, 1971б: 45).

В своей книге "Приобщения. Литературни контакти и аналогиии" Г. Вылчев наряду с исследованием, посвященным современному белорусскому роману и современной белорусской поэзии, впервые начинает говорить о болгарско-белорусских литературных контактах и о белорусской болгаристике и этим становится основоположником современной белорусистики в Болгарии. Он впервые вводит в обиход понятия "белорусская болгаристика" и "болгарская белорусистика" (Вълчев, 1971б: 45-47).

Несмотря на то, что во многих статьях о советской стране, о ее достижениях в области культуры можно встретить имена Янки Купалы, Якуба Коласа и Максима Богдановича и почти все антологии славянской и советской поэзии включают их стихи, все же первое знакомство болгарского читателя (хотя и фрагментарное) начинается в 1962 году.

Фактически с появлением сборников Янки Купалы и Якуба Коласа (1962) начинается знакомство болгарского читателя с неповторимым поэтическим миром песняров белорусской земли, с их яркой поэтической строкой, с философией и психологией их лирического героя. Начинается путь их рецепции - познания, изучения и восприятия в Болгарии - первое соприкосновение болгар с душой Беларуси.

Продолжением болгарской рецепции стали сборники произведенийдругих белорусских поэтов: Петруся Бровки (1963), Аркадия Кулешова (1963), Максима Танка (1964), Пимена Панченки (1965), Нила Гилевича (1968), Анатолия Велюгина (1974), Рыгора Бородулина (1982), Алеся Рязанова (1999), Евгении Янищиц (2000), Сергея Законникова (2002), Ольги Ипатовой (2002), расширяющие представление болгар об истории и культуре Беларуси, о белорусской литературной традиции.

Третий этап (80 - 90гг.) в развитии рецепции белорусской классики начинается с 1982 года и связан с юбилеем Я. Купалы и Я. Коласа, когда в болгарской и белорусской периодической и научной печати широко отражается 100-летие со дня их рождения.

Самое значительное событие - это выход солидного тома избранных произведений Я. Купалы и Я. Коласа в серии "Мировая классика" (Купала, Колас 1982), а также - выход первого болгарского сборника М. Богдановича (Багданович, 1984). Вступительная статья Симеона Владимирова к нему является первой попыткой рассмотреть их творчество в контексте целостного белорусского литературного процесса - начиная с Миколы Гусовского и Франциска Скорины.

"Время зрелости новой белорусской литературы связано невидимыми нитями со временем Гусовского и Скорины, со временем Великого Княжества Литовского, с той активной литературной и культурной жизнью на белорусском языке, продолжавшейся несколько веков, начиная с четырнадцатого века. Вершина этой зрелости - творчество Купалы, Коласа и Богдановича - явление не случайное и не изолированное" (Владимиров, 1982: 7-8).

И если переводы, вошедшие в первые издания, раскрывают Купалу и Коласа прежде всего как поэтов социального и национального самосознания белорусов, то сам выбор новых переводов красноречиво говорит о том, что диапазон переводческих интересов значительно расширился. Совместная работа составителя и переводчиков характеризуется стремлением проникнуть в богатую нюансами купаловскую и коласовскую поэзию, раскрыть ее полифоничность, многозначность и глубину философских, эстетических взглядов белорусских поэтов.

Основоположник болгарской академической русистики профессор Симеон Русакиев вводит в научный обиход творчество Янки Купалы во всех его проявлениях. В своей научной статье "Янка Купала - класик на белоруската литература" он подчеркивает, что Купала следует не только белорусской народно-песенной традиции, но и использует накопленный поэтический опыт (Т. Шевченко, А. Кольцова, Н. Некрасова, М. Горького). "И все же, - пишет болгарский ученый, - поэзия Янки Купалы - индивидуально неповторимая своей, свойственной только ему, лаской к человеку, большой музыкальностью, буйным и стремительным ритмом. Поэтому его творчество - замечательное явление не только в белорусской и советской, а и в мировой поэзии" (Русакиев, 1982: 105).

Столетие со дня рождения Янки Купалы и Якуба Коласа Стефан Поптонев отмечает двумя публикациями в белорусской периодике: "Перш чым паехаць на Беларусь... " (Паптонеў 1982а: 9-10), "Навучыўся я слоў беларускіх ад маці" ( Паптонеў 1982а: 9-10; 1982б: 14) и художественно-публицистическим эссе "Младостта на столетниците", напечатанном в журнале "Септември" (Поптонев 1982б: 233-242), в котором болгарский писатель подчеркивает живую актуальность творчества больших поэтов, вечно молодых песняров Беларуси.

И как всегда, делая своего читателя сопричастным к тому, о чем пишет, проводит параллели с болгарской литературой: "Дорогие каждому белорусу строки из поэмы Якуба Коласа "Новая зямля": "Мой родны кут, як ты мне мілы, забыць цябе не маю сілы", напоминают ему близкие сердцу каждого болгарина строки Ивана Вазова: "Питат ли ме де зората ме й огряла първи път..." (Спросят ли меня, где утренняя заря впервые озарила меня...)".

Знаток человеческой души и психологии творчества, болгарский писатель высказывает интересные мысли о своеобразии творческого процесса Янки Купалы. С. Поптонев подчеркивает то, что "Он (Я. Купала - С. Р.) осознанно не усложняет художественные средства, чтобы его творчество стало частицей дыхания красивой белорусской природы, звуком ветра, каплей воды ее рек и озер, в которых отражается небо и душа народа... По-пушкински отказывается от ненужного усложнения формы стиха, чтобы разговаривать не с самим собой, а со своим народом". В этом болгарский писатель видит "ключ к пониманию" жизни и творчества "молодого столетника" Янки Купалы (Поптонев 1982б: 237).

Столетию со дня рождения Янки Купалы и Якуба Коласа посвящают свои произведения болгарские поэты Андрей Германов, Стефан Поптонев, Стефан Стефанов. Найден Вылчев в стихотворении "Дзве сасны" ("Два бора") пишет:

Вы бачылі, як вечны сон раўніны
    аспрэчылі дзве смелыя сасны,
    у небе спеўна ўзнесшы вершаліны,
    трывала ўкаранілі дол яны...².

(перевод Рыгора Бородулина)

Именно Янка Купала и Якуб Колас для поэта и переводчика Н. Вылчева являются учителями всех последующих белорусских поэтов. Их жизненный и творческий путь - пример для подражания, пример беззаветного служению народу и его будущему.

Болгарский поэт Ижо Соколов начинает свое стихотворение словами: "Господа скептики, остановите свой взгляд на молодой белорусской литературе - литературе самого забытого народа России". В своем стихотворении "Народен поет" (Народный поэт), написанном в 1987 году, он рассуждает о творчестве Купалы и о его исключительно выразительном псевдониме. Болгарский поэт ищет корни народного характера купаловской поэзии в древнем славянском празднике Ивана Купалы, откуда берет свои истоки псевдоним Ивана Доминиковича Луцевича - Янки Купалы, родившегося накануне этого праздника.

Легенды рассказывают, что в таинственную и загадочную ночь на Ивана Купалы, если у тебя чистое сердце и искреннее желание, ты найдешь заколдованный цветок счастья - "папараць-кветку". Ижо Соколов не случайно начинает стихотворение словами Я. Купалы и связывает их с символикой выбранного им псевдонима, подчеркивая особую миссию белорусского песняра - найти заколдованный цветок счастья и подарить его своему народу, чтобы вывести его из роли "самого забытого народа России" (Соколов 2003: 43).

Для Румяны Евтимовой: "Представление зарубежного читателя о национальной литературе базируется обычно на нескольких ярких творческих именах. Если говорить о нашей, болгарской литературе, то всегда называются имена Ботева, Вазова, Вапцарова. Если обращаемся к белорусской литературе, совсем естественно ставим на первое место Янку Купалу и Якуба Коласа. По-другому и быть не может! Творчество этих двух белорусских классиков отражает в художественных образах историю белорусского народа". Рассуждая об индивидуальном своеобразии и поэтической тональности купаловского творчества болгарский исследователь пишет: "Поэтическая тональность купаловского творчества богата нюансами эмоций, многоголоса, как сама жизнь. Если в первых стихах эмоциональная доминанта - боль, страдания, гнев против виновников безрадостной судьбы народа, то позднее звучат бодрые, оптимистичные ноты обновления, радости и надежды. Отсюда и представление о месте Я. Купалы в белорусской литературе и в духовной жизни Беларуси, - заключает исследователь, - определяется его активной гражданской позицией" (Эўцімава 1982:13).

Во вступительном слове к первому болгарскому сборнику Максима Богдановича болгарский белорусовед и переводчик Симеон Владимиров, представляя своему читателю творчество большого белорусского поэта, констатирует: "У него (М. Богдановича - С. Р.) можно найти нечто от нежности Дебелянова, от чувства обреченности Димитра Бояджиева, но сильнее всего сравнение с Гео Милевым".

Сравнивая Максима Богдановича и Гео Милева, он подчеркивает, что больше всего их роднит "реформаторская страсть". Богданович мечтает о том времени, когда белорусская литература поднесет "свой дар" не только своему народу, "но и всему свету". И он, как Гео Милев, почти одного и того же возраста, почти в одно и то же время переводят Верлена и Верхарна. Их переводы равны по силе воздействия (Владимиров 1984: 10).

Свое "самое сердечное" отношение к классикам белорусской литературы высказывает болгарский поэт Матей Шопкин: "Пусть другие (ученые, литературоведы - С. Р.) определяют их место в белорусской и мировой литературах. Я, болгарин, скажу только, что счастлив, потому что стал пленником той благословенной музыки, рожденной любовью и болью, воспоминанием и мечтою (...). И перед ними - перед двумя великими белорусскими поэтами - я низко, по-болгарски кланяюсь!" (Шопкін 1982: 17).

"Так случилось, что почти в одно и то же время я открыл книги трех великих белорусских поэтов: Янки Купалы, Якуба Коласа и Максима Богдановича, - пишет болгарский переводчик Христо Попов. - Передо мной встал насколько новый, настолько и знакомый мир - мир белорусской поэзии, вобравшей в себя всю жизнь народа с его страданиями и мечтами, с вечной тоской о красоте и счастье. Мое путешествие в этот неповторимый мир началось недавно и, дай Боже, закончится нескоро..." (Папоў 1982: 18).

Действительно, "не скоро" закончится путешествие Х. Попова в мир белорусской поэзии. Через два года после того, как он напишет эти слова, выходит первый сборник произведений Максима Богдановича на болгарском языке в переводе Х. Попова (1984 г.). Его "путешествие" находит свое продолжение во всех болгарских изданиях белорусской поэзии (Антология 2000; Могъщият 2002 и др).

Болгарский литературовед Георгий Вылчев, член Финляндской литературной Академии называет свое юбилейное слово "Пасля Купалы, у 60-70-я гады". Анализируя белорусский литературный процесс в указанный период, он останавливается на влиянии купаловской традиции: "Так же, как у Купалы, активное единение человека с природой становится нормой человеческой красоты, гражданской позицией. Поэты заговорили как настоящие интеллигенты и в то же время - голосом своих предков. Даже в самых сложных поэтических метафорах и ассоциациях не было ни банальности, ни легкодумной описательности..." (Вылчаў, 1982: 14).

Мы позволили себе привести эти слова болгарских писателей, поэтов и переводчиков, литературоведов и белорусоведов с единственной целью - выявить в деталях особенности самого процесса рецепции, то есть восприятия и усвоения творческого наследия белорусских классиков в болгарской литературной среде.

Проделанные выше анализ и исследование дают нам право сказать, что столетие со дня рождения Янки Купалы и Якуба Коласа, которое нашло живой отклик в сердцах болгарского народа, явилось новым, мощным импульсом в укреплении доброй традиции белорусско-болгарских взаимосвязей и взаимодействий.

Юбилейный 1982 год народных поэтов Беларуси был отмечен не только болгарскими поэтами, писателями, литературоведами, переводчиками. В соответствии с решением ЮНЕСКО во многих болгарских школах и библиотеках проходили литературные вечера, посвященные 100-летию белорусских классиков. В Софии, в Доме болгаро-советской дружбы, была открыта книжная выставка художественных произведений Я. Купалы и Я. Коласа, в болгарском городе Разграде была проведена читательская конференция по произведениям Я. Купалы и Я. Коласа.

В связи с этим целесообразно будет привести слова из выступления профессора Софийского университета Георгия Германова на Республиканской научной конференции, посвященной 100-летию народных поэтов Беларуси Я. Купалы и Я. Коласа: "Сборники избранных стихотворений Янки Купалы и Якуба Коласа, вышедшие в 1962 году, давно уже стали библиографической редкостью". Таким образом, по мнению болгарского ученого, новое издание произведений белорусских поэтов на болгарском языке - это, с одной стороны, результат "возникшей у болгар необходимости" дополнить свои познания о литературе братского народа, с другой - "неоспоримое доказательство того, что начатый путь культурных и литературных связей между белорусским и болгарским народами верный".

Слова профессора Георгия Германова об "укреплении и развитии" существующей в этой области традиции подтверждают статьи, очерки и заметки о творчестве Я. Купалы и Я. Коласа в болгарской периодической и научной печати, опубликованные к 100-летнему юбилею (Димов 1982: 4; Захариева 1982: 11; Поптонев 1982б: 233-242; Русакиев 1982: 92-105; Станкевич1982а: 22-31, 1982б: 96-102; Станкевіч 1982в: 4-19), а также специально проведенная автором данного исследования литературная анкета, в которую вошли высказывания 17 болгарских поэтов, писателей, переводчиков и литературоведов: Младена Исаева, Ангела Тодорова, Камена Калчева, Асена Босева, Стефана Поптонева, Ивана Давыдкова, Николая Христозова, Слава Хр. Караславова, Пенки Кыневой, Румяны Евтимовой, Георгия Вылчева, Анатолия Чиркова, Петра Незнакомова, Матея Шопкина, Любена Любенова, Христо Попова (Станкевіч 1982в: 4-19).

Благодаря многолетней деятельности болгарского переводчика и исследователя-белорусоведа Симеона Владимирова намечается новая ступень в освоении и восприятии белорусской литературы, во многом определяющая общую направленность процесса ее рецепции в Болгарии. Более углубленно рассматривается художественная специфика творчества трех белорусских поэтов в контексте мирового литературного процесса. Об особой роли "неутомимого" Симеона Владимирова в "воспитании молодых переводчиков белорусской поэзии" пишет В. Никифорович (Нікіфаровіч 1982: 5).

Новая ступень в рецепции белорусской литературы связана еще и с тем, что под руководством С. Владимирова в Болгарии в этот период формируется школапереводчиков с белорусского языка, владеющих не только языком подлинников, но хорошо понимающих белорусский литературный процесс в целом.

Доброй традицией стали творческие поездки в Беларусь, где болгарские переводчики имели возможность изучать язык и лично знакомиться с белорусскими писателями и поэтами. Личное знакомство способствовало более глубокому эмоциональному восприятию всей атмосферы белорусского культурного пространства, усиливало и укрепляло человеческие и литературные связи и в конечном счете, влияло весьма положительно на целостное познание и воссоздание белорусской литературы на болгарском языке.

Несмотря на то, что почти все болгарские издания белорусских классиков были связаны с юбилейными датами, (кроме сборника Максима Богдановича 1984 г.), необходимо сказать то, что сами юбилеи служили лишь толчком, импульсом для издательств. Болгарские переводчики, имея уже опыт и нужные познания, сами выбирали по своему усмотрению и вкусу произведения и авторов, которые были близки им своей поэтической палитрой, эстетическим и этическим мировосприятием.

Подлинной причиной появления новых переводов явилась возникшая необходимость вновь прикоснуться к душе и менталитету близкого славянского народа, поделится своим открытием, стать соавтором высокохудожественных произведений и преподнести их болгарской читательской аудитории.

Все это определяет неизменный интерес к белорусской классике в Болгарии и подтверждает слова Стефана Поптонева: "радостно то, что чем больше проходит времени, тем больше возрастает интерес к личности и творческому наследию Янки Купалы и Якуба Коласа" (Паптонеў 1982а: 10), а с 1984 года и Максима Богдановича.

Современный этап. Начало двадцать первого века открывает новую страницу в рецепции белорусской поэзии в Болгарии. В 2000 году выходят две весьма значительные антологии (Антология 2000; Вълчев 2000). Первая из них - это двуязычное издание "Антологии белорусской поэзии", вобравшей в себя историю белорусской словесности, начиная с произведений поэтов, творивших в ХII и ХVI веках, до самых молодых: от Кирилла Туровского, Миколы Гусовского и Франциска Скорины до Виктора Шнипа, Людмилы Рублевской, Виктора Жибуля и Вальжины Морт.

В предисловии "Белоруската поезия през вековете" Румяна Евтимова подчеркивает значительный вклад Я. Купалы, Я. Коласа и М. Богдановича в становление белорусской литературы. Она пишет о том, что в связи с "замедленным развитием" белорусская литература сумела накопить множество национальных комплексов, и все же "новая белорусская литература вобрала в себя "серебряный век" русской литературы и польский модернизм".

Вдумчивый белорусовед (Р. Евтимова - автор первой диссертации, посвященной белорусско-болгарским литературным взаимосвязям) видит "реминисценции сопутствующего модернизма в белорусском национальном мифе о Поэте - Песняре, осознанном многими современными знатоками белорусской литературы. В фигуре Песняра - Музыки, Творца, осознающего свою судьбу как миссию, в поэтических псевдонимах Янки Купалы и Якуба Коласа, в судьбоносном призвании Максима Богдановича, в их эстетическом завещании всем будущим поколениям белорусских поэтов" (Евтимова 2000: 9-10).

В антологию белорусской поэзии включены четыре произведения Я. Купалы: "Явар і каліна" ("Явор и калина"), "Песня мая" ("Моята песен") в переводе И. Давыдкова, "Мая малітва" ("Моята молитва") в переводе Я. Димова и поэма "Яна і я" ("Тя и аз") в переводе Х. Попова и четыре Я. Коласа - "Родныя вобразы" ("Родни простори") в переводе П. Стефанова, "Мой дом" ("Моят дом") в переводе Х. Попова, "Топаль" ("Топола") в переводе И. Давыдкова, "Лясам Беларусі" ("Горите на Беларус") в переводе Х. Попова.

Христо Попову принадлежат переводы шести произведений М. Богдановича: "Мае песни" ("Моите песни"), "Па-над белым пухам вішняў..." ("Над избухнал сняг от вишни"), "Раманс" ("Романс"), "Даўно ўжо целам я хварэю" ("Отдавна боледувам..."), "Я хацеў бы спаткацца з Вамі на вуліцы..." ("Бих искал да ви срешна на улицата"), "Пагоня" ("Погоня").

Вторая антология переводчика Найдена Вылчева, которого Нил Гилевич по праву называет "первой скрипкой" среди болгарских переводчиков белорусской поэзии, состоит из произведений 60-ти белорусских поэтов (Гилевич, 2000: 4). Вдохновение для своих переводов Н. Вылчев находил в "близости, которая провоцировала к интерпретации". Он почувствовал "внутреннюю обязанность перенести" в болгарскую литературу все то, что "встретил, открыл и сопережил в белорусской поэзии" (Гилевич 2000: 5). И это ему, несомненно, удалось.

Болгарский поэт-переводчик выбрал для антологии лучшие свои переводы, сделанные за сорок с лишним лет работы, и специально сделал новые. Среди них 18 произведений Я. Купалы, 15 - Я. Коласа и 14 - М. Богдановича.

Сборник "Могъщият триптих. Избрани стихове от белоруски поети. Янка Купала, Якуб Колас и Максим Багданович" является своеобразной следующей страницей в рецепции белорусской поэзии. Выпуском этого сборника болгарская культурная общественность совместно с Посольством Республики Беларусь в Болгарии отметили 120-летие со дня рождения Купалы и Коласа и 110-летие Богдановича.

В своем предисловии "Думи за начало" Н. Вылчев знакомит болгарского читателя со сложной и трагической историей белорусского народа, сравнивая ее с историей Болгарии. Начиная с легенды о Белой Руси, которая во времена татаро-монгольского нашествия оставалась единственной территорией "чистой, неиспорченной, белой" (поэтому и название "Белая Русь"), он ретроспективно вспоминает о Великом Княжестве Литовском, когда белорусский язык находился в своем апогее, о том, как белорусам приходилось "писать и кириллицей, и латиницей, и снова кириллицей", о том, как белорусский язык не раз был запрещенным в 1696 году Польском Сеймом и в 1840 г. русским императорским Указом..."(Вълчев 2000: 7).

Сборник состоит из трех разделов. Первый раздел посвящен поэзии Я. Купалы, представленной в переводах А. Германова, З. Василевой, И. Давыдкова, Н. Вылчева, Х. Попова и Я. Димова. Во второй вошли болгарские интерпретации поэзии Я. Коласа в целом тех же переводчиков, к которым добавлены и восемь переводов П. Стефанова. В третьем разделе поэзию М. Богдановича воссоздают на болгарском языке З. Василева, Н. Вылчев и Х. Попов.

Итак, шесть десятилетий прошло со времени первого болгарского перевода (стихотворение Я. Купалы "Алеся" в пер. Младена Исаева в 1940 году) и сорок лет после выхода первых сборников Я. Купалы и Я. Коласа в переводе на болгарский язык (1962). Что же изменилось за этот период в болгарском воплощении белорусской классики?

На наш взгляд, самое важное то, что с 1962 года болгарские переводчики начинают переводить белорусскую классику с ее белорусских подлинников, а не с ее переводов на русском языке. Многие из переводчиков лично побывали не раз в Беларуси, имели непосредственные контакты с живым белорусским языком, что, несомненно, оказало плодотворное влияние на уровень их понимания своеобразия белорусской поэзии и, отсюда, на качество ее болгарской интерпретации.

И так же как настоящие произведения искусства, так и хорошие переводы не стареют. За прошедшие сорок лет многие переводы произведений Я. Купалы и Я. Коласа (1962 г.) не утратили своей силы художественного воздействия. Они нашли свое место в юбилейном издании "Могъщият триптих" лишь с незначительными, "косметическими" изменениями:

1. Шесть переводов А. Германова купаловских ("Не за вас", "Жетварка", "Моята наука", "Две тополи", "За всичко", "Алеся") и сем коласовских ("Под напева на вятъра", "Повик", "Пролет", "Полесие", "Бъди твърд", "Чимган", "Към горите на Беларус") произведений.

2. Семь переводов И. Давыдкова купаловской ("Бъди смел", "Не корете мен", "Тръгвай", "Моята песен", "Говорете", "Желание", "Явор и калина") и девять коласовской ( "Нашият роден край", "На враговете", "Облаци", "Първият гръм", "Иде буря", "Завръщане", "Към сънародниците", "Тополата", "На певеца") поэзии.

3. Двенадцать из сорока одного перевода Н. Вылчева купаловских ("Кой иде там", "Там", "Не съм поет", "Кукувица кукала", "Пролет", "През зимата в леса", "На белоруските партизани", "Наследство", "Към слънцето", "Синове", "Надгробна могила", "Бондаровна") и двенадцать из двадцати одного перевода коласовских ("Не тъжи", "Арестантите заспаха", "Затворник", "Уй, ти там, назад", "Отлитането на жеравите", "Къщата на горския пазач", "Зимна песен", "Ехо", "Гласът на земята", "М. Д. М.", "Салар", "На моя роден край") произведений.

4. Восемь переводов П. Стефанова из поэзии Я. Коласа ("Родни картини", "Жътва", "Пролетна песен", "Свойта собствена съвест попитай", "Три желания", "На работа", "По пътя", "Из моя дневник").

В восьмидесятые годы прошлого столетия к уже известным переводчикам белорусской поэзии успешно присоединяются Христо Попов и Янко Димов. Первому из них принадлежат великолепное воссоздание купаловских поэм "Яна і я" и "Адвечная песня", двадцати одного коласовского стихотворения и двадцати шести произведений М. Богдановича. Я. Димов пересоздает двадцать пять произведений Я. Коласа, вошедших в это издание. Специально для нового сборника (Могъщият 2002) Зоя Василева переводит шесть стихотворений Я. Купалы, пять Я. Коласа и тринадцать М. Богдановича.

Болгарские переводчики Андрей Германов, Иван Давыдков, Найден Вылчев, Пырван Стефанов, Христо Попов, Янко Димов и Зоя Василева сумели воссоздать средствами родного языка сплав содержания и формы белорусских подлинников и донести до своих читателей гуманистические идеи, гражданскую взволнованность, мягкий лиризм и философские раздумья белорусской поэзии. Глубина осмысления оригинала, проникновение в сущность белорусского поэтического мира, в его "неисчерпаемые инвенции улавливать неуловимые движения души, насыщать их музыкой мыслей и чувств" (Симеон Русакиев) помогли им воссоздать на болгарском языке все богатство красок и нюансов белорусской поэзии.

Сборник "Могъщият триптих" имеет и другую символику, связанную с 125-летием Освобождения Болгарии от османского ига. В связи с этим Посол Республики Беларусь в Республике Болгарии Александр Петров в обращении к болгарским читателям отмечает: "Гражданская позиция классиков белорусской литературы утверждается во время, близкое хронологически героическим годам борьбы за освобождение братьев-болгар" (Петров 2002: 5).

Наши два славянские народы близки по происхождению, связаны языковым родством, вековой дружбой. Поэтому переводы, представленные в новом сборнике, продолжают приобщать болгарского читателя к жизненному и духовному опыту, художественному мастерству белорусских классиков и делают их творческое наследие максимально созвучным и органическим болгарской литературе. Переводы, вошедшие в этот сборник, впервые позволяют увидеть Я. Купалу, Я. Коласа и М. Богдановича - "троих как "могучий триптих" белорусской словесности, сотворивший бессмертные произведения, как бессмертны их имена" (Вълчев 2002: 8).

В начале нового тысячелетия Стефан Поптонев снова издает книгу с названием "Беларус - бяла балада. Каквато я увидях и переживях" (Поптонев 2000). Это издание не просто "второе дополненное" издание той книги, написанной тридцать лет назад и названной Симеоном Хаджикосевым "одной из самых интересных книг о Советском Союзе, написанных в Болгарии".

Новая книга посвящена суверенной и древней державе. Говоря об этом, он признается, что "только после 1991 года, когда страна получила свою независимость", он начал понимать, почему его книга была встречена так радушно среди белорусов: наверное, потому что она была одной из немногих книг того времени, которые "каким-то образом идентифицировали национальную сущность Белой Руси". Она повествует о душе белорусского народа, о его стремлении к национальному возрождению. Книга посвящена новой и вечной Беларуси, - такой, "какой увидел и пережил" ее болгарский писатель С. Поптонев сегодня, в двадцать первом веке.

Благодарный судьбе за то, что одарила его долгой жизнью, автор возвращается к своей "белой балладе", снова переживает пережитое в ней: "Когда я снова пропутешествовал по страницам книги, с удивлением открыл, что мои опасения оправдались, - пишет автор в своем предисловии. " Вторая мировая война для Беларуси не только Отечественная, но и вечное поминовение усопших в каждом доме, в каждой семье. Представьте себе - каждый четвертый оторванный не только от живого тела белорусского народа, но из живой плоти каждой семьи, каждого рода. Воспоминания о погибших становятся родовой чертой белорусского народа, который после всего этого, по моему восприятию, стал еще более добрый (...). А по последним вычислениям погиб каждый третий. Есть районы, где погиб каждый второй. В Ушачах погиб каждый второй - это вмещается в твое представление?" - задает свой вопрос С. Поптонев современникам (Поптонев 2000б: 10).

Двадцать лет тому назад, когда книга впервые вышла в переводе на белорусский язык, в своей рецензии автор данной работы пытался рассуждать о ее жанрово-композиционном своеобразии: "На каждой странице проза перемежается со стихами. И если в прозаической части книги С. Поптонева много поэзии и чувствуется обостренное личное отношение автора к тому, о чем он пишет, то его стихи полны остро поставленных, жгучих проблем нашего времени. Эти стихи открыто гражданственные" (Станкевич 1980: 186).

Манера письма С. Поптонева осталась той же. Его новая книга о Беларуси написана поэтом и публицистом, который и видел и переживал Беларусь. Жанровую специфику этого произведения нельзя определить однозначно. Это не просто интересные записи путешественника, не просто добротный журналистский очерк о незнакомом народе, стране. Скорее всего, книга С. Поптонева "Беларус - бяла балада" представляет собой своеобразное эссе, возникшее на стыке прозы, поэзии и публицистики. Ее художественные достоинства бесспорны. С первой ее страницы чувствуешь, сколь взволнован голос писателя, повествующего о прошлом и настоящем Беларуси, о ее городах и селах, сколь эмоционален и напряжен стиль его письма. И с первой же страницы понимаешь: нет, автор не сторонний, взирающий на красоты ландшафта турист, а человек, сердцем прикоснувшийся к истории этой земли, проникнувшийся ее сегодняшними заботами и устремлениями в будущее.

Его книга - размышление о судьбе народа, близкого ему по исторической участи и народопсихологии. В ней - жизнь и судьба Болгарии переплетаются с его рассказом о жизни Беларуси, что еще более усиливает эмоциональное восприятие. Это - раздумье о том, как он, болгарин, "увидел", "пережил" и действительно "переживает своим сердцем Беларусь". В новой, недавно вышедшей его книге "Обитель" (Поптонев 2003) мы снова встретимся с белорусской тематикой, так любимой болгарским писателем.

Дистанция во времени как бы через сито отсеивает самое ценное, сопоставляя его с сегодняшним днем, превращает его в художественные образы, ибо память писателя - его главный критерий значимости. Именно это "авторское осмысление", такое характерное для творческой манеры С. Поптонева, напоминает ему четверостишие, с которого начинается книга "Беларусь - белая баллада". Путешествуя по стране, он улавливает воздух Плевена, "аромат родного дома и Болгарии с ее судьбой, такой родной с судьбой Белой Руси".

О Беларуси он пишет: "Возвращаюсь - когда приезжаю. Приезжаю - чтобы вернуться" (Поптонев 2003: 341). И в его "возвращениях" и "приездах", как во всех белорусских книгах Стефана Поптонева, неизменно присутствует "великая троица" поэтов Беларуси - Янка Купала, Якуб Колас и Максим Богданович³.

Следующая стихотворная антология "Камбаните на съвестта. Български поети за Беларус" ("Колокола совести. Болгарские поэты о Беларуси") выходит накануне 125-летия Освобождения Болгарии от турецкого ига. Она становится символом болгарской благодарности и уважения к белорусскому народу, к его сыновьям, павшим в боях за нашу свободу.

Среди произведений болгарских поэтов о Беларуси есть и три стихотворения, посвященные Я. Купале: "Народен поет" (Соколов, 2003: 43), ("Триптих за Янка Купала" (Йорданова 2003: 81 - 84), "Съдба" (Тодорова 2003: 85) и одно Якубу Коласу "На Якуб Колас" (Стоянов 2003: 7).

Для современного этапа болгарской рецепции характерно то, что новые издания белорусской поэзии на болгарский язык выходят по инициативе и при содействии Посольства Республики Беларусь в Республике Болгарии. Этот факт не может не радовать и вселять уверенность в том, что и в дальнейшем будут переводиться и издаваться белорусские авторы на болгарском языке.

Рассматривая вопрос о специфике генезиса болгарской рецепции белорусской классики, преждевсего следует отметить, что она представляет собой одну из форм белорусско-болгарских литературных взаимодействий и как таковая связана с конкретно-историческими и общественно-политическими факторами, оказывающими свое влияние на развитие взаимосвязей вообще.

Белорусско-болгарские литературные связи, имея свою давнюю историю и традиции во второй половине прошлого столетия, были отмечены почти пятнадцатилетним затишьем. Лишь в периодике изредка появлялись отдельные переводы и статьи. Однако можно сказать, что никакие превратности судьбы и политические водовороты не способны остановить контакты двух родственных по духу славянских народов, связанных прочными узами кровного и языкового родства, обуславливающими общность литературного развития и создающими благодатную почву для литературного взаимодействия.

Несмотря на все запреты и конфискации (в 30-40-х гг.), на вынужденные антракты во времена "перестроек" и " переходов" белорусская классика находила своих проводников, пламенных поклонников, вдумчивых интерпретаторов, переводчиков и исследователей, преданных ей и народу, сотворившему ее шедевры.

Иначе и быть не может, - потому что белорусский и болгарский народы генетически близки, связаны языковым родством, вековой дружбой. И в этой кровной, исторической, языковой и культурной близости наших народов "кроется этническая близость, родство национальных характеров" (Нил Гилевич), порождающее общность литературного развития.

Именно историко-типологическая близость наших народов лежит в основе многолетнего и прочного интереса к белорусской классике в болгарской литературной среде. А также вековая дружба связывает наших двух славянских народов, близких по происхождению, языку, менталитету. Такая дружба, в основе которой взаимное понимание и готовность помочь друг другу в тяжелые минуты исторических испытаний, переживет общественно-политическую суету переходного периода. То, что века утвердили, невозможно разрушить за десятилетие перемен и политических страстей.

Именно произведения Янки Купалы, Якуба Коласа и Максима Богдановича на болгарском языке еще раз убеждаемся: "насколько наши народы близки духовно, имеют схожие исторические судьбы, едины в своей православной, отеческой вере", как отмечает Посол Республики Беларусь в Республики Болгарии Александр Петров (Петров 2002: 8).

Сам факт, что за несколько лет в Болгарии появились три антологии переводов белорусских авторов: "Антология белорусской поэзии" (2000 г.), авторская антология переводчика Найдена Вылчева "Белорусская моя тетрадь" (2000 г.) и "Антология белорусской прозы" (2004 г.), - несомненно, говорит о том, что интерес к литературе славянского народа не погас и после короткого (вынужденного общественно-политическими обстоятельствами) перерыва снова возрождается.

Для того, чтобы диапазон белорусско-болгарских взаимоотношений снова получил нужные горизонты и художественные ценности белорусской национальной культуры проникали шире в Болгарию, а самые лучшие культурные достижения болгарского народа находили свой отзвук в Беларуси, чтобы недавно начатый процесс возрождения имел свои реальные перспективы, нужно многое сделать.

К большому сожалению, ни в одном болгарском университете не изучается белорусская литература и белорусский язык. А когда нет академически подготовленных специалистов, рассчитывать на профессиональное развитие литературных взаимодействий в условиях современной рыночной экономики невозможно.

Думая о будущем развитии белорусско-болгарских литературных взаимосвязей и в частности о развитии рецепции белорусской классики в болгарской литературной среде, наиболее продуктивным направлением на наш взгляд, является прежде всего постепенное введение факультативов, спецкурсов и курсов по истории белорусской литературы и белорусского языка. Идя таким путем, можно надеется на то, что в обозримом десятилетии и на болгарских факультетах Славянской филологии откроется специальность Белорусская филология.

Активно работавшая в 60-80 годах болгарская школа переводчиков с белорусского языка уже потеряла немало из своих лучших представителей. Ушли из жизни Андрей Германов, Христо Берберов, Стефан Поптонев, а те, которые плодотворно занимаются переводом, уже отпраздновали свои 60 и 70-ти летние юбилеи (кроме Зои Василевой и недавно присоединившейся к переводчикам с белорусского Елены Алековой). И этот факт заставляет не только задуматься, но и приложить максимум усилий к тому, чтобы не пропал даром весь накопленный опыт и сложившиеся добрые традиции в области перевода с белорусского на болгарский язык.

На сегодняшний день болгарская школа переводчиков с белорусского языка срочно нуждается в новом, свежем пополнении знающих и любящих белорусскую литературу и язык интерпретаторов-белорусоведов. Только тогда возможно реальное продолжение подлинной рецепции белорусской литературы в Болгарии.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Статья написана в 1941 году, а Я. Купала удостоен звания Народного поэта БССР в 1925 году. [обратно]

2. Это стихотворение Н. Вылчева на белорусском языке перевел Рыгор Барадулин с названием "Дзве сасны" (Вылчаў 1982а: 3), а Анатолий Вяртинскій переводит его с названием "Два древа" (Вылчаў 1982б). [обратно]

3. За свое преданное служение (более тридцати лет) и большую любовь к Беларуси болгарский писатель. Поэт, переводчик и публицист Стефан Поптонев - первый среди болгар был удостоен самой большой белорусской наградой в области культуры - медалью Франциска Скорины (1998 г.). [обратно]

© Роза Станкевич
=============================
© Електронно издателство LiterNet, 16.09.2005
Роза Станкевич. Янка Купала, Якуб Колас и Максим Богданович в Болгарии. Варна: LiterNet, 2005