ФОРМИРОВАНИЕ ПРОСТРАНСТВА ВЕДУЩИХ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИХ ИДЕЙ

Атанаска Методиева

web | Русский формализм и структурализм

Первое издание настоящей студии нашло благожелательный отклик в академической среде. Ныне, десять лет спустя, появилась возможность появления книги с обновленным лицом в электронном издании и обращения к более широкому кругу читателей.

Ознакомление с книгой два года спустя после ее появления в 2004 году заставило меня отнестись более внимательно к творчеству формалистов. В настоящее время я удовлетворением заметила, что в свою новую книгу "Конфликтное самоутверждение русской литературной классики - ІV" (2013) Ирина Захариева включила статью, озаглавленную "Первый роман на тему российской эмиграции ХХ века (В. Шкловский, "Zoo, или Письма не о любви").

Мною замечен фрагмент, который объединял Шкловского как литературоведа и автора художественных произведений, - вопрос, который был затронут И. Захариевой в студии: "Своеобразие мыслительной деятельности создателя требует соединения беллетристики с литературоведением... Напрашиваются и строки заключения. Наследие Шкловского в дальнейшем непременно будет изучаться в необходимой полноте, и потому выделим его весомый вклад в методологию критики - той критики, которая проявляла себя как служанка политики." (Захариева 2013: 85-86).

Автор проводит связь между литературоведческими постановками формалистов и структуралистов, которые ценят новаторство, но настаивают и на культурной преемственности двух центров - в Петербурге и Москве: "Формалисты проявили интерес к различным лингвистическим концепциям, включая и взгляды младограматиков. В российских условиях оформилось два центра формалистической филологии - в Московском лингвистическом кружке изучалась "лингвистическая поэтика", а в петроградском ОПОЯЗ-е развивался литературоведческий формализм." (Захариева 2014). Неслучайно в книге оговаривается жанр, помогающий наиболее широкому охвату темы: монография-компендиум, допускающий изложение понятий в суммарном изложении.

Представители формальной школы, как явствует из подходов, проводимых в книге, объединяют авторство в художественных произведениях и в критических трудах в пространстве литературных центров Москвы, Праги, Парижа, Нью Йорка (см. часть ІІ "Формирование формалистического направления в филологии"). В том же ряду прослежен путь формалистов и структуралистов во время безжалостной идеологизации культуры в России, обращено внимание на то, что некоторые из авторов уезжали из страны и развивали свои идеи в эмиграции.

Текст выявляет специфические процессы в российской науке о литературе в течение продолжительного времени - с начала ХХ века. Эстетические столкновения "свое" - "чужое" находят отражение в трудах ученых А. Веселовского и А. Потебни, которые охарактеризованы автором как ранние адепты литературоведческого формализма. К достоинствам книги можно отнести то, в ней акцентируется внимание на предшественниках формалистов, что помогает осмыслить процесс зарождения двух основных методологических направлений - формализма и структурализма в его последовательности и с учетом причинно-следственных связей: "Ранний Шкловский взял на вооружение исходную постановку А. Потебни, развитую в труде "Из записок по теории словестности" (Харьков, 1905). Вослед харьковскому ученому он проявлял внимание к специфике художественного восприятия словесности, пытаясь выявить смысл самого понятия "художественное" (Захариева 2014).

Несомненная связь между учеными формальной школы и их предшественниками подчеркивается и привлечением незавершенного труда А. Веселовского "Поэтика сюжетов", где сюжет воспринимается не только как тематический компонент произведения, но и как формальный компонент.

Одна из частей книги ("Идеи эволюции в литературной теории формалистов") прослеживает причинно-следственную связь: атмосфера идеологизации и отстраненост от социализма (Захариева 2014), которая кладет отпечаток на житейскую и творческую судьбу Бориса Ярхо, ученого почти неизвестного для массового читателя в славянском мире.

Останавливаемся на этом интересном выборе автора, который представляет Ярхо как теоретика формальной школы: "К концу ХХ века было восстановлено в науке имя репрессированного в 1930-х годах ученого формалиста Бориса Ярхо (1899-1942). Он участвовал в Московском лингвистическом кружке и известное время преподавал в Московском университете (до 1921 года). Ярхо включился в общие поиски новой методологии изучения литературы... В 1935 году был отправлен в ссылку в Сибирь" (Захариева 2014).

Борис Ярхо создает новаторский труд "Методология точного литературоведения" (1936) во время насильственного пребывания в сибирском городе Омске, не имея возможности опубликовать его в полном объеме (только часть труда появляется в периодике). Ограничения объясняются методологией автора, связанной с философией позитивизма, разграничением от социологизма, стремлением к описанию и классификации фактов. Привлекая трудную биографию Ярхо, автор остается верен своей позиции, защищаемой годы подряд: ХХ век таит множество ценных авторов, которые пребывают в изоляции более половины столетия, а их труды остаются никому не ведомыми рукописями.

Ярхо обособляет два важных плана в литературной науке ХХ века: соотношение теория литературы - история литературы, иными словами: выяснение того, каким образом автор будет присутствовать в литературном контексте. Уделяя внимание связи русской литературы с другими национальными литературами, Ярхо ищет генетические, коррелятивные и типологические связи, проясняющие первоисточники идей и параллельные изменения в литературном процессе.

От понятия "адепты теоретических идей" автор студии переходит к представлению ученых - оппонентов формальной школы. В числе оппонентов Лев Выготский с книгой "Психология искусства". Литературовед-психолог критикует формалистов, обвиняя их в пренебрежении к смысловому значениию в науке о литературе. Выготский воспринимает искусство в свете катарзиса, преодолевающего материальную форму произведения.

Затронуты в студии и вопросы, связанные с авторством в критических текстах, что немаловажно для литературной теории. В части книги, отведенной Михаилу Бахтину, ставится актуальный для болгарского критического пространства вопрос об отказе от авторства. Бахтин совершает отказ от авторства в двадцатых годах, движимый желанием распространения собственных идей в непреодолимом для него идеологизированном пространстве: "В трех книгах, вышедших из печати в конце двадцатых годов, Бахтин уступил авторство другим лицам. Автором книги "Формальный метод в литературоведении" (1928) назван Павел Медведев. Книга "Марксизм и философия языка" (1929) носит авторство В. Н. Волошинова, ему же переотстпуплена книга "Фрейдизм" (1927). Медведев и Волошинов состояли в дружеских отношениях с Бахтиным, который позже объяснял, что вопрос авторства его не волновал, так как ему приходилось работать в условиях неволи." (Захариева 2014).

Читатель воспримет литературный текст как знак и как систему знаков благодаря структурально-семиотическму направлению в русской филологии, познакомившись с моделями Юрия Лотмана. Ученый-структуралист представлен в отдельной части со своим углубленным отношением к феномену культуры: "В самом произведении искусства может преобладать физическая сторона модели, абстрактная сторона модели или же равновесие обеих сторон. Изобразительность предполагает конкретность описания, а символика требует отвлеченного стиля описания. Структуральный метод, по Лотману, способен создать необходимую системную целостность в познании литературы и культуры." (Захариева 2014).

Необычайно долгий путь уготован вопросу о литературном каноне, который дополняется и переосмысляется с учетом необходимости творческих встреч с новыми авторами, такими как русская эмигрантка в Болгарии Любовь Столица. Ирина Захариева и Иосиф Мороз припомнили на одном из литературных вечеров в РКИЦ совсем недавно - в априле 2014 года, а архив поэтессы открылся современным читателям именно благодаря адекватным исследовательским подходам.

В толкованиях о каноне затруднительно определить границы и нормы. В студии осмысляется нарушение норм в эстетике при противопоставлении теорий признанных ученых. Текст создает целостное представление о русской литературной науке ХХ века. Студия занимается первоисточниками, которые формируют течения, и может быть названа маленькой энциклопедией русского формализма и структурализма, в необъятных пространствах которой молодой целеустремленный читатель найдет направление для дальнейшего движения вглубь литературной теории.

© Атанаска Методиева
=============================
© Електронно издателство LiterNet, 18.05.2014
Ирина Захариева. Русский формализм и структурализм. Идеи и концепции двух методологических направлений в литературоведении ХХ века. Варна: LiterNet, 2014.